День 7
"Подъем", - крикнул Серега в 7 часов. Это означало всего лишь одно, что считается, что погода приемлемая, и что надо брать рюкзаки и тащить их на 1410м. На улице красивый полосатый восход и вкусная рисовая каша.
В 9:00 вышли - рекорд. НО ни успели мы отойти на столько, что уже обидно возвращаться, как погода показала, как она умеет портить туристам настроение. Туман, ветер, дождь, потом снег. Видимость стремительно стремится к нулю. Пытались разговаривать с духами - ничего. Пытались голосовать за отмену дождя, тумана... Голосовать, голосовали, а толку?.. Еще и залезли сначала на левый пупырь. Зачем-то (непрофессиональные мы еще ежики в тумане) лезем, лезем, пейзаж все тот же. Долезли до верха. Только никто не знает - это уже совсем верх или еще нет.
Идем дальше. Так вершины 3 мы минули. И тут вдруг на очередной вершине - табличка и красно-белый столбик. Ну, все думаем, добрались. На табличке: совершила восхождение группа студентов-комсомольцев из города Серов в честь международного фестиваля студентов 1985г. Столбик мы сначала приняли за Европу-Азию, но потом засомневались: не на него ли была приделана табличка. Все же, посчитав это вершиной, стали спускаться. И тут засомневались, а дошли ли мы до вершины? Что-то не похоже. Немного обиделись на жизнь и погоду, но продолжали спускаться. Огромные непролазные камни, ветер, снег, в общем, полный кайф"!" Потом был "new experience" - решили пообедать. Выбрали полянку (нашли), сели в кучу и завернулись в тент. Снаружи дождь, снег, ветер, а мы сидим едим! :) Только, как всегда хорошего понемножку и пошли мы дальше... Спуск прошел довольно легко и безболезненно. И вот мы здесь. А завтра похоже по утру Кузик засыплет в кашу кучу черники!
Лен
ЗАПИСКИ ОХОТНИКА
Утром 7-го дня мне приснились егеря. Их искали мы, чтобы выйти из этого заповедника.
День 5-6, нашли убитого лося, вернее его рога (по ощущениям похожи на деревянные). Взыграл инстинкт охотников.
День 6. Хотели зажарить Ленку и съесть. Потом подумали, что дров на жарку не хватит.
День 7. Видел горного суслика!!! Все бегал около меня и смеялся. Хотел пнуть ногой, но промазал, и чуть не шарахнулся о каменюгу. Вскоре он исчез. Наверное, вернулся в гнездо. Начал поиски.
Тот же день. Хочется есть. Не смотря на Кузины макароны и Серегину шоколадку. Т.к. мясо убежало, пришлось довольствоваться черникой. Поставил капкан у входа в палатку. Надеюсь, суслик попадется. О-о... Что-то попалось. Есть хочется, а дождь не кончается. С аппетитом посматриваю на своих товарищей.
Голодный и Мокрый Ян.
Дождь льет. Странно: кому из нас лучше - я тут, а он там. У него есть свобода, я ограничен. Он играет в догонялки сам с собой, оставляет себя на каждом квадратном сантиметре, меняется, бьется и отскакивает. Стенка, еще стенка, моим мыслям даже негде особо разбежаться. Они могут рождаться лишь в узком свете фонаря, маленьком узком конусе, который зыбко тухнет, тоскуя по умирающей батарее. Дождь, как я завидую дождю.
Час дня, может два. Сначала ты не обращаешь внимания на дни, недели, потом на часы, все меняет свой смысл, иногда необходимость в этом отпадает. Иду и думаю, зачем мне пальцы, когда они, как каменные, обвили синюю пластиковую палку и ничего-то им не надо, только держать ее и не выпустить. Какая бездарная цель. Время идет. Кончики пальцев. Я уже не чувствую, так им и надо, пусть терпят: справедливое возмездие за свою бездарность. Белые перчатки, в них промокшие дырочки, которые изредка перекатываются черными каплями резины, они жмутся и жмутся к мертвому пластику ручки, как будто это их согреет.
Время идет. Камень, еще камень: Вы когда-нибудь рассматривали камень, это красивый кристалл со множеством прожилок и лиловых пятен то пестрит, как умело приготовленная яичница, то поражает своей строгостью, как черный рояль в пустынном белом зале медленно выбрасывает ноты: Все вздор, чепуха: Это как театр, который показывает лишь занавеску от жизни. Камень - мертвый булыжник, кусок. Взъевшееся плесень и капли дождя используют его, как подставку вот именно используют. Все убрать и останется серый кусок камня. Это банально и отвратительно. Камень, еще камень. Пальцы сжимаю палки, уже на автомате, они мне уже не принадлежат. Я вернулся сюда снова: Зачем, зачем я снова полез туда, где в глазах мутит от всего мимо пролетающего, проползающего и т. д. Туда, где закрываешь эти самые глаза и отдаешься ногам, мускулам, которые тащат и тащат этот тупой мозг, не особенно интересуясь его желаниями. Вперед, маленький кусок сухаря или шелуха от орехов позволят изучить подошве еще один мертвый булыган и еще, и еще: Спать, идти, спать, тепло, зачем: Резина соскользнула с серой поверхности и резанула туман с холодными ершистыми каплями. Автомат сработал, выплетаясь из онобиоза, тело успевает как-то сгруппироваться и шлепнуться на спину, которую прикрывает рюкзак, голову тряхнуло прямо об клапан. Слышен стук, одинокий стук: миски о камень: потом тишина, тишина шлепающих по лицу капель: Понимаешь: жизнь прекрасна, нужно вставать и идти дальше.
Паша.
